Исповедь бывшего фермера из Израиля Йотама Камина
Если корова лежит одна, если она худая и истощенная, если она скрипит зубами и не встаёт, значит она умирает. Никто ей не поможет хотя бы умереть без боли. Потому что для фермеров она товар. «Когда я прибыл в коровник Гилъад (Эвен Ицхак), у меня уже были апломб и эго молочного фермера, присущие всем израильским фермерам. У меня было уже много опыта, и я немало повидал, — рассказывает Камин. — Коровник Гилъад был немного странным для меня. Он обладал неким сертификатом качества ISO, но на практике дела обстояли просто ужасно.
Кибуц Гилъад был достаточно богатым, и деньги не были для них проблемой. Может, именно поэтому они были довольно ленивые. Или потому что они были настоящие ничтожества. Уж не помню, что из двух.
Я должен был заменить фермершу, занимающуюся телятами. Она выходила в декретный. В мои обязанности входили телята и немного доение коров. Положение телят в детском отделении было ужасающим. Со всей болью могу сказать, что все фермы это концлагеря и холокост, но есть такие, которые переходят все границы. Худшие их худших. Телята и телки находились в дико узких клетках на тоненьком слое соломы. Все поголовно поносили водой, и из-за минимального расстояния между клетками поносили один на другого. Вонь стояла невероятная, и каждую неделю умирали в среднем два-три телёнка.
Когда кто-нибудь из телят заканчивал это поносную эпопею и переходил в клетку к другой возрастной группе, то его прежнюю клетку наскоро мыли металлической спонжой, а пол с миллиардами бактерий и инфекций — хлоркой. Всё это быстро, небрежно и лишь бы поставить галочку.
Все умершие телята регистрировались как умершие от поноса. Как будто обезвоживание, потеря жидкости и халатное отношение никак не связаны с их постоянной диареей. "Лечение" поноса было минимальным. Им ставили ведро с электролитами и всё! Главное, как всегда, поставить галочку. Телята, которые и без того были обессилены постоянный диареей, с трудом могли пить из ведра, но это никого их рабочих не интересовало.
Я видел там стольких телят угасающих и умирающих, с неврологическими проблемами, генетически изуродованными, которые просто целыми днями лежали в своих узких клетках и никого не волновала их дальнейшая судьба. Ветеринара вызывали уже только для эвтаназии. Он приезжал, как и все другие ставил "V" и уезжал. На дойке коров тоже происходили вещи, исходившие из этого странного стандарта качества ISO. Например, если у коров находили воспаление вымени и сосков, то им давали обезболивающее, а самим воспалением никто не занимался.
На специальной бумажке писали какие были проблемы по здоровью при доении, и ждали, пока приедет ответственный по этой части и что-нибудь сделает. Но этот клоун, конечно же, приезжал когда уже было поздно что-либо делать, и воспаление не подлежало лечению или было невероятно сложным для лечения. Когда я закончил период передачи опыта и приступил непосредственно к работе, я начал давить на начальство, чтоб они поменяли узкие клетки на более широкие, и чтобы выделили территорию, огороженную забором (ведь наши узники не должны убежать, поэтому забор необходим).
Начальство нехотя согласилось, но положение вещей не сильно изменилось, и все телята продолжали поносить и передавать друг другу болезни даже в их новой улучшенной тюрьме. Я оставался на работе и после окончания рабочего дня и вызывал ветеринара по любому поводу. По мне так пусть приезжает по два-три раза в день. Не лишним будет упомянуть, что ветеринар очень не взлюбил меня за это. Вообще в молочной индустрии принято, что фермеры сами учатся справляться с проблемами по здоровью и "лечить" узников без того, чтобы дергать ветеринара по любому поводу. Подумаешь, что на ветеринара нужно учится 8 лет!
Животные — это же собственность фермера, и он сам прекрасно знает, какое лечение подходит его собственности. Если подсчитать, то половина фермеров стали уже ветеринарами! В конце концов начальник и все остальные провели со мной беседу о том как это плохо, что я остаюсь на работе дополнительные часы, и что любую проблему можно вполне перенести на завтра.
Даже после того как я сказал что мне не нужны деньги за дополнительные часы, их это не удовлетворило. Ведь беременных коров и телят много. На максимум — умрёт. Ничего страшного. Самое ужасное для меня, что тогда я оставался сверхурочно лишь для того, чтобы эти несчастные не умерли, а не потому, что мне было их жалко, а потому что они — денежная выгода для кибуца. И уволился я потому, что не хотел работать там, где не умеют делать деньги».
Фотографии сделаны в Кибуце Гилъад
По материалам страницы Прозрачные стены